Андрей Семёнов родился в Москве, воспитывался в «Спартаке», но всю взрослую карьеру отыграл вдали от столицы. У болельщиков футболист прочно ассоциируется с «Тереком»/«Ахматом». Из представителей нетоповых клубов он один из немногих пользовался доверием Станислава Черчесова в сборной России и принял участие сразу в двух чемпионатах мира.

В гостях у «Чемпионата» заслуженный мастер спорта России подвёл итог своей профессиональной карьеры и рассказал о сложностях новой жизни — после футбола. Поехали!

О чём расскажем:

• Конец карьеры и медиафутбол
• Агенты, Галицкий и «Краснодар»
• Подколки Черчесова, песни Григоряна, конфликты с Талалаевым и Адиевым
• Тот самый матч с Бельгией
• Рекорд Дзюбы, фаворит РПЛ, заработки в футболе

Конец карьеры и медиафутбол

— Как проходит ваш день после завершения карьеры?
— Первое время после завершения карьеры было тяжело найти себя. Когда принадлежишь футболу, у тебя плотно расписанный график: тренировки, вылеты, аэропорты. Можно сказать, что за тебя думают. А сейчас, как сказал Кевин Де Брёйне: «Я водитель для своих детей». Обслуживающий персонал (улыбается). Скучаю по футболу. Но лечу на сборы и продолжаю свой путь в медийном футболе.

— Комфортно поддерживать форму в условиях медиафутбола?
— Медиалига очень помогает закончившим футболистам. Она сглаживает углы, чтобы не было так тяжело эмоционально. Конечно, медиафутбол помогает поддерживать форму. На одной ноге тут на справишься, потому что есть опытные ребята и закончившие играть на профессиональном уровне. Уровень футбола в Медиалиге очень вырос.

— Как вообще возник этот вариант?
— Мне позвонил спортивный директор команды Lit Energy и предложил попробовать. Сначала я очень сомневался, потому что решил завязать с футболом. Головой хотел, а тело не слушалось. На первых тренировках спрашивал себя: «Зачем тебе это?» Бегал, и всё скрипело. Но потом влился. В Lit Energy я пришёл неподготовленным, а через неделю уже стартовал чемпионат. Из-за этого через две или три недели получил травму.

— Среди футболистов есть разные мнения об этой истории. Как вы относитесь к медийным командам?
— Я из тех, кто говорил: «Кошмар». Но когда влился и посмотрел на уровень футбола, был приятно удивлён.

— Как справляетесь с медийной частью? Это же тоже немаловажно.
— Я в целом скромный человек. Поэтому сразу обозначил, что не участвую во всех челленджах, не занимаюсь выкладыванием всяких фотографий. Мне так проще.

— Как долго будет жить медиафутбол?
— На медиафутбол приходит всё больше и больше народа, он уже опережает по посещаемости многие команды РПЛ. Если на «Химки» приходят 100-200 человек, то медийные стадионы относительно заполнены, особенно у больших медиаклубов. Эта история развивается. Не знаю, насколько долго она проживёт, но, боюсь, как бы большой футбол не перебила.

— Есть предпосылки?
— Просто мир очень быстро меняется. Не знаешь, что завтра будет. Сейчас есть поп-ММА. Надеюсь, это не вытеснит профессиональный спорт, но туда приходит много профессиональных бойцов. А потом треш-бойцы дерутся с профессионалами и выигрывают у них. Как это возможно?

— В футболе ЦСКА и «Динамо» проигрывали медиакомандам.
— Я об этом и говорю. Говорят: «Нам не нужен матч со сборной Медиалиги, потому что она слабая». А потом вы проигрываете в товарищеском матче «Амкалу». Отдавайте себе отчёт.

— Есть ощущение, что молодое поколение больше заинтересовано в медиафутболе?
— Да. Когда у нас были игры, я понимал, что бо́льшая часть детей на трибунах приходит не за футболом. Они приходят посмотреть на Мишу Литвина или Азамата Мусагалиева, но не на футбол.

— Вы долгие годы жили в Грозном, пока семья находилась в Москве. Сейчас окончательно перебрались в столицу?
— Да.

— Как ощущается семейная жизнь после многих лет непостоянства?
— Притираемся друг к другу (смеётся). Тяжело. На сборы лечу, как на праздник! Первый раз в жизни — с улыбкой. Наверное, супруга тоже думает: «Езжай». Первое время было правда тяжело. Быт после спорта, когда за тебя всё делают, давался сложно в плане перестроения.

— К чему больше всего пришлось привыкать?
— К детям. Я начал узнавать их с другой стороны. Если раньше был «папой выходного дня», сейчас их нужно узнавать. Оказалось, интересные люди (улыбается).

— К спорту тяготеют?
— Да. Старшая играет в баскетбол. Недавно стала лучшим игроком турнира. Я вижу задатки. У меня непрофессиональный взгляд на баскетбол, но результаты говорят сами за себя.

— А вы бы хотели, чтобы дети связали дальнейшую жизнь со спортом?
— Честно говоря, не хотел бы. Она сама выбрала. У меня супруга бывшая баскетболистка. Пошли во двор — вроде нравится. В итоге пошло-поехало, сейчас не оторвёшь.

— Когда последний раз были в Грозном?
— В мае 2024 года уехал и больше не возвращался.

— Вы провели там больше 10 лет. Можно сказать, что это место стало вторым домом?
— Нет. У меня один дом — в Москве.

— К каким особенностям культуры приходилось привыкать?
— Ментальность людей совсем другая — это очевидно. Я ни к чему не привыкал. Жил в гостинице, делал то, что делал всегда. Ничего нового там для себя не открыл. Другие люди и вера. Все знали, кто мы, и всегда было хорошее отношение.

— Планируете учиться на тренера? Может, как-то ещё реализовывать себя в футболе?
— Год назад, ещё играя на профессиональном уровне, сам себе говорил, что никогда не пойду тренером или на какие-то футбольные передачи. А потом, когда это отвалилось из жизни, тебе начинает сильно хотеться. Я был очень непростым футболистом, почти со всеми тренерами случались маленькие конфликты. Сейчас думаю: «Блин, а если бы я был тренером, как бы на это посмотрел?» Наверное, выгнал бы сам себя при каких-то вещах! Сейчас понимаю, что хочется посмотреть на это с другой стороны. Можно пойти поучиться — как раз сейчас набирают группу. Хочу посмотреть и понять, нравится ли мне это. Я открыт к новому опыту.

— В чём заключалась сложность работы с вами как с игроком?
— Бухтящий и постоянно недовольный человек, который не согласен с какими-то решениями, заменами. С моей стороны это бывало неправильно. Я всё-таки профессиональный футболист и должен делать своё дело, а не ходить, бухтеть и давать советы тренеру.

— Начали это осознавать после карьеры? Или это проявлялось только на поле?
— Скорее на поле. Всё-таки там люди меняются и эмоции бьют через край. Я приходил в раздевалку или домой и понимал, что натворил неправильных дел. Потом всё это обсуждалось внутри.

— Вы рассказывали, что подсели на теннис. Продолжаете следить?
— Слежу и стараюсь играть. Но сейчас развивается падел. К вам в редакцию чуть задержался, потому что на паделе не могли решить, кто победил. Участвовал в турнире с Женей Луценко. Мы выиграли.

— В чём феномен падела?
— Он проще, чем теннис. Всем всегда нравился теннис, но это очень сложный вид спорта. Даже попасоваться через сетку тяжело. А в паделе себя может показать даже не самый умелый игрок. А ещё это просто офигенное кардио.

— В теннисе больше всего болеете за россиян?
— Ещё очень переживаю за Джоковича. Смотрел за его последними результатами. Он мне очень импонирует. Конечно, болею за наших ребят.

— Есть желание увидеть наяву большой теннисный матч?
— Пока не знаю, как это возможно, но желание огромное. Иногда люди на сборах приезжали поиграть в теннис — ты даже их не знаешь, а они перебивают с такой силой! Я думаю: «А как же это делают профессионалы?» По телику — одно, но живьём — совсем другое ощущение.

— В мае 2024 года вы говорили, что планируете продолжать играть. Уже в августе сообщили, что завершаете карьеру. Что случилось в тот промежуток времени?
— Я говорил с другими командами: «Химки», «Пари НН». Все сетовали на возраст: «Мы берём вектор на омоложение». Сейчас смотрю на это условное омоложение — я бы мог там играть ещё два-три года.

— Не тяжело было бы конкурировать с молодыми?
— Я должен был ехать играть в Нижний Новгород. Сейчас смотрю на этих защитников… Искусственное омоложение — это неправильно.

— Обидно, что вас списали из-за возраста?
— Неприятно. Я чувствовал в себе силы и желание. Ещё один момент. Когда от тебя это ускользает, начинаешь ценить ещё больше. В последних матчах за «Ахмат» уже понимал, к чему всё идёт. Я ценил момент.

— Первую лигу не рассматривали?
— Был вариант с Дальним Востоком, но не рассматривал. Я больше трёх лет играл в Хабаровске — это было тяжело. А в 35 — ещё сложнее.

— Если отбросить логистику, не смущал уровень лиги?
— Засунь сейчас первые четыре команды Первой лиги в РПЛ — не думаю, что была бы большая разница. Восемь команд второй половины таблицы РПЛ примерно такого же уровня, как лидеры Первой лиги.

— С какой дичью сталкивались в период выступлений в Хабаровске?
— Когда добирались до Калининграда. Нужно было долететь до Москвы, там пересадка, а потом летишь в Калининград. Ещё же разные часовые пояса, джетлаг. Вообще не понимаешь, где находишься, а тебе ещё играть. Для меня самыми сложными были часовые пояса.

— Когда приняли решение заканчивать?
— Даже когда пошёл в медийку, зимой думал вернуться. Полгода — ничего. Тем более я в тонусе. Разговаривал с командами из Казахстана. Не отпускал от себя мысль поиграть на высоком уровне. Не удалось куда-то устроиться, поэтому сейчас могу сказать, что окончательно завершил карьеру.

— Страшно было допустить эту мысль?
— Очень страшно. В семь лет я пошёл играть в футбол — и вдруг в 35 это закончилось. Очень непривычно. Страшно было шагать в неизвестность. Открываешь новую главу, в которой даже нечего писать. Сейчас стало спокойнее, пришло привыкание. Думаю, это стресс для любого футболиста.

Агенты, Галицкий и «Краснодар»

— Вы рассказывали о согласованном переходе в «Краснодар», но сделка сорвалась. Что случилось?
— Очень много людей захотело заработать на этом трансфере. В итоге Сергей Николаевич Галицкий просто не стал раскидываться деньгами людям, которые хотели по ниточке вырвать. Хотя я этих людей даже знать не знал.

— Это проблема агентов в российском футболе?
— Да. Мне звонили такие люди, которых я никогда в жизни не видел. Говорили: «Оказывается, мы с тобой сотрудничаем». Меня такое удивляло. А когда до Галицкого всё это дошло, переход сорвался.

— В дальнейшем эти «агенты» всплывали?
— Да. Какие-то люди типа общались со мной и вели меня. Очень странные течения.

— Ранее господин Федорищев поднимал эту тему. Как вы относитесь к агентам?
— Сейчас агенты очень связаны с тренерами. У каждого тренера есть агент. Это бизнес и большое зло. Берут футболистов, на которых можно заработать, а не тех, с которыми реально сделать результат.

— В российском футболе возможно пробиться без агента?
— Блин, я оптимист. Надеюсь, что возможно. Сидящим в кабинетах людям всё равно нужна какая-то отчётность. Они же тоже не дураки, чтобы набирать не пойми кого. Следят за Первой лигой, академиями.

Но сейчас агенты стали работать иначе. Они ещё в школах забирают себе ребят. Надеюсь, ребята от этого тоже не проигрывают. Просто иногда вскруживает головы от первых больших денег. Избавиться бы от таких ситуаций.

Подколки Черчесова, песни Григоряна, конфликты с Талалаевым и Адиевым

— Наверняка вы успели проанализировать годы в «Ахмате». Какими они были?
— Хороший период. Считаю, что всегда держал планку. Была масса футболистов, которые просто проходили. Я держался, хотя у нас никогда не было больших трансферов. Приезжали ребята из низших лиг, откуда-то брали иностранцев забесплатно. Главное, что всегда показывали неплохой результат с небольшим бюджетом.

— В 2014 году могли предположить, что следующие 10 лет пройдут в Грозном?
— Не мог. Я думал, что это трамплин. Так и должно было быть, но почему-то не случилось.

— Считаете себя легендой клуба?
— Тяжело давать себе такие оценки. Пускай этим занимаются другие люди. Я всегда бился за клуб и отдавал всего себя команде.

— Кто был главным тренером в вашей карьере?
— Их двое — Рашид Рахимов и Станислав Черчесов.

— Почему?
— С Рахимовым я проработал больше всего. Ему бывало сложно со мной, но он всегда находил нужные слова. Мы держались вместе, мне нравился его подход. В целом нравится, как он ведёт себя по жизни. У нас были яркие победы в «Ахмате» над сильными командами.

Со Станиславом Саламовичем я начал работать в «Амкаре». Это тренер, который в меня поверил. Можно сказать, что при нём я начал играть в РПЛ. Помню, он дал нам с Максом Канунниковым напутственные слова: «Березуцкие будут до 40 лет играть, что ли?» Я ценю качества Черчесова.

— Вы сказали, что любили побухтеть на тренировках. Как Черчесов к этому относился?
— Не при Черчесове (смеётся). С ним я не мог позволить себе такое. На других примерах он дал понять, что с ним это не пройдёт.

— Что вспоминается из работы с ним?
— Есть история. Купил себе бутсы — коллаборация аdidas и Y-3, в виде тигров. Вышел в них на тренировку — все увидели, а бутсы правда классные. На следующий день пришёл в обычных бутсах. Станислав Саламович смотрит на меня и говорит: «Когда ты сел на «Ламборгини», должен на ней и ехать. Чего ты после этого в «копейку» садишься?»

— А с кем из тренеров сработаться было сложнее?
— Таких тоже много. С Олегом Кононовым мне было очень сложно найти общий язык. Он как-то не зашёл по ментальности. С Андреем Викторовичем Талалаевым у нас были сложные отношения, но сейчас, когда я всё анализирую, могу сказать, что он нормальный тренер. Но как с человеком мне с ним было тяжело.

— Вас сильно задела скандальная история с Талалаевым? Разговоры о штрафах в 500 тысяч и публичная критика.
— Я не понимаю, зачем выливать это в массы. Конечно, задевало. А что касается штрафа, я его не отдал.

— Как?
— Просто сказал, что не буду выходить на поле. Потом об этом штрафе забыли, и история забылась.

— Какое сейчас у вас отношение к Талалаеву?
— Если бы пересеклись, я бы спокойно с ним пообщался. У меня нет проблем.

— Григорян с драками на тренировках тоже вызывал противоречивые чувства?
— Это тяжело назвать драками, скорее спарринги. У Григоряна специфичный подход — думаю, это ни для кого не секрет.

— Что ещё необычного было в его программе, помимо спаррингов?
— Мы ещё песни пели. Помню, в Хабаровске был зал, а он дал тексты: «Всем выучить! Будем петь песни». Пели Высоцкого «Кони привередливые». Естественно, никто ничего не выучил, а он всех наругал.

— А в чём идея? Тимбилдинг?
— Возможно, единение. Помню, кричали в раздевалке. Встаёте лицом к лицу — и орёте друг на друга.

— Не заходили его методы?
— Кстати, о спаррингах ещё скажу. Иногда идёт вялотекущая тренировка — на сборах все заварились и сложно. Вдруг надеваем перчатки. Пропустил парочку — сразу выходишь из сонливого состояния и начинаешь тренироваться по-другому.

— Всё-таки есть польза.
— Да, что-то в этом есть.

— Полная противоположность Григоряну — Олег Кононов. Кажется, что он по своему темпераменту совсем не подходил «Ахмату».
— Мне кажется, все это прекрасно понимают. В дальнейшем тоже все поняли свои ошибки. Он сам понял, что попал не туда.

— Он когда-нибудь повышал голос?
— Один раз повысил, но это голос сорвался (улыбается).

— История с Адиевым о вашем «нежелании лететь на матч в Краснодар». Что это было?
— У меня болели ноги. Я понял, что не наигрываюсь в составе. Подошёл и сказал: «Мусаевич, я понимаю, что не наигрываюсь в составе. Можно я останусь подлечиться?» Ответ: «Да, всё хорошо». На следующий день перед командой в Краснодаре в кругу он сказал, что я больше не капитан и не игрок команды. Мне очень странно комментировать такие вещи. После этого я его вообще не видел. Оставалось два или три тура до конца. Я написал начальнику: «Мне можно ехать?» И уехал из Грозного.

— Остались вопросы к Адиеву?
— Если человек так поступает, зачем мне его о чём-то спрашивать?

Тот самый матч с Бельгией

— За счёт чего «Ахмат» после зимней паузы улучшил свою игру?
— Мне нравится весенний «Ахмат». Всё дисциплинированно. В прошлом году была аналогичная ситуация. На сборах сидишь и понимаешь, что весной тебе нужно выкарабкиваться, что они сейчас и делают. Благодаря этому ты в тонусе и готов. Когда в подсознании сидит, что можешь вылететь, работаешь с другими мыслями. То же самое после поражений — в следующий игре хочешь реабилитироваться в глазах болельщиков. Надеюсь, «Ахмат» справится с задачей.

— Есть опасения за их прописку в РПЛ?
— Мне кажется, всё возможно. Если попадут в стыки, то там могут быть «Сочи» и «Урал», у которых уже есть опыт таких матчей. На мой взгляд, «Ахмат» выглядит сильнее «Пари НН», махачкалинского «Динамо» и «Химок».

— Преображение команды — заслуга Ташуева?
— Да, это точно один из факторов. Но и ребята сами понимают, в какой ситуации оказались. Так что с удвоенной силой работают на тренировках и играх.

— Как вам его подход к тренировкам, особенно в работе со штангой?
— Мне зашла эта история! Я хожу в зал и теперь сам приседаю со штангой — ноги в хорошем тонусе. Конечно, не с такими весами, которые хотел Сергей Абуезидович.

— Это сколько?
— Он хотел очень большие — 120 или 110 кг. Мне далеко до этих цифр, но тема зашла. У него ещё была работа в горку, когда оленьим бегом поднимаешься. Энергозатратно, однако при Ташуеве я себя физически хорошо чувствовал. Заходил его тренерский подход — всегда хотел играть через мяч, а не просто отбиваться, грузить вперёд, а игра там придёт.

— А если говорить о его человеческих качествах?
— У нас с ним никогда не было проблем!

— Следите за РПЛ?
— За матчами второй восьмёрки сложно наблюдать. Вот большие матчи смотрю. Например, «Спартак» — «Зенит». Хороший матч получился! Игры сборной не все смотрю, хотя с Замбией неплохой матч был, видел. За час до игры узнал, что они, оказывается, чемпионы Африки, хоть и лидеры к нам не прилетели. Всё равно игра получилась неплохой, понравилось, как наши ребята играли.

— Видите смысл в матчах с такими соперниками?
— Вот такие матчи, как с Замбией, нужны! А что было до этого… Понимаю, что это всё-таки даёт коэффициенты ФИФА, но такие игры лично мне не заходят.

— В них реально прогрессировать сборной?
— Нет, конечно! Какой прогресс? Это как сыграть с ребятам со двора. Одни к нам вообще без бутс приехали. Несерьёзно, но бежим за коэффициентами.

— Есть ощущение, что возвращение в международные турниры близится?
— Хочется, чтобы нас вернули. Смотрю на поколение ребят 18-25 лет — раньше такие в еврокубках играли, сравнивали себя с большими футболистами. Жалко их. Того же Батракова хочется посмотреть на уровне больших игроков. У них проходит молодость, а они не играют. Гадать же по возвращению бессмысленно.

— Если Россию вернут завтра, сможем показать какой-то результат?
— Мне кажется, да. Последняя игра с Замбией, особенно в первом тайме, была бодрой и энергичной. Понятно, что это на уровне африканцев, но очень бы хотелось посмотреть на ребят с другими командами.

— Эмоции от матча в футболке сборной несравнимы?
— Конечно!

— Часто вспоминаете ту ошибку в матче с Бельгией?
— Мне о ней чаще напоминают, чем я вспоминаю, ха-ха! Честно говоря, ни разу не смотрел повтор того момента.

— Не хочется?
— Да… Хочется забыть как страшный сон.

— Вы переживали, что больше не заиграете на нормальном уровне после этого.
— Не то что не заиграю, а я тогда не хотел больше играть — такой был моральный упадок.

— Как вновь обрести себя после такого потрясения?
— Меня заставили поехать на сборы с командой, уже при Талалаеве. Отдаю ему большую дань уважения — он тогда очень поддержал меня. Это было хорошим толчком. Тогда написал ему сразу, поблагодарил. У нас был потом матч с «Крыльями Советов» — почувствовал много эмоций, вспышку в себе. После проблема ушла.

— У Смолова была похожая ситуация после игры с Хорватией. Не обсуждали с ним, как это проходить?
— Нет, мне тяжело задавать такие вопросы.

Рекорд Дзюбы, фаворит РПЛ, заработки в футболе

— Дзюбу с рекордом не поздравляли?
— Нет, мы не так близко общаемся. Можем встретиться посмеяться, но у него и без меня было много поздравлений.

— Как относитесь к его рекорду, учитывая, в каких условиях он его установил?
— Да сколько мы сейчас пропускаем матчей с нашим отстранением! Он бы уже давно побил рекорд, если бы мы играли. Понятно, что искусственно всё сделали, но это хорошая история для всего чемпионата. Артём это заслужил и забил бы ещё больше.

— Когда появится нападающий, который сможет побить его рекорд?
— Если будем играть с такими командами, как Гренада, Дзюбу обойдут хоть в следующем году, ха-ха! Я пока не вижу, кто бы это мог быть, если честно.

— Вы играли с ним в сборной — каким он вам запомнился?
— Я Дзюбу знаю с восьми лет — мы оба воспитанники «Спартака», но разных годов. Он всегда был рубаха-парень! Смеётся, вокруг него люди. Ничего не поменялось.

— Дзюба бы вписался в медиафутболе?
— За полем — да, но не думаю, что ему это надо. Хотя я и про себя так когда-то думал.

— Какая команда в РПЛ удивляет больше?
— «Спартак» хорошо выглядит, даёт какие-то эмоции, а остальное всё как-то пресно.

— Как вам их матч с «Зенитом»?
— Чему тут удивляться? Да, первая победа с 2017 года, но все серии когда-то заканчиваются. Игра была хорошей, динамичной. Когда я был молодым, Игнашевич всегда говорил: «Чтобы играть в Лиге чемпионов, тебе нужно больше больших матчей». Не играя такие игры, как дерби, ты не сможешь быть на высоком уровне в еврокубках. Вот на дерби ЦСКА — «Спартак», в каком бы составе ни играли, все выходят на пределе своих возможностей.

— А к Игнашевичу или Березуцким за советом могли обратиться?
— К Серёге — да! Я его не оставлял в покое. Спрашивал, как он питается, тренируется. Он машина, если сравнивать со мной. Там недостижимый подход. Секретов у него не было, он просто живёт, как робот, как Джокович. Я, к сожалению, не такой.

— С возрастом приходилось внимательнее относиться к питанию и тренировкам?
— Я никогда не был серьёзным профессионалом в плане режима. Но в последние год-два понял, что становится тяжелее, если не хожу в зал перед тренировкой. От этого и работа становилась хуже. Так что стал профессиональнее к себе относиться.

— «Краснодар» способен стать чемпионом?
— Смотрел первый тайм «Краснодара» с «Факелом». Удивился, что Воронеж возил их! Подумал: «Так играет наш чемпион?» Не поверил, когда увидел счёт 5:0, но второй тайм не смотрел — отвозил дочь на баскетбол.

— Кому из топ-3 отдадите предпочтение в борьбе за чемпионство?
— Думаю, «Зенит» со своим опытом, характером, да ещё и в 100-летие всё равно станет первым. Включатся подводные течения в игру. Ну и, на мой взгляд, у них самый сильный состав из этой тройки. Не думаю, что «Краснодар» станет чемпионом.

— Что происходит с «Динамо»?
— Я считаю, у них очень слабая оборона. С такой защитой не становятся ни чемпионами, ни медали не забирают. В том сезоне было чудо, что бронзу забрали.

— Не в том ли проблема, что команда больше заточена на атаку?
— Защитники не справляются с тактикой Лички. Игроки должны быть сильными в игре один в один, а их защитников Заболотный один разорвал! И вы на что-то претендуете?

— У вас в карьере вопросы к судьям часто возникали?
— Судейство раньше не особо любили комментировать, старались обходить стороной эту тему. Раньше не было VAR, поэтому люди могли позволить себе ошибиться. Сейчас же по повтору могут проверить, хотя и с ним могут не увидеть ошибку. Неприятная тема судей, не люблю их.

— Конфликты случались?
— Конечно! Каждую игру что-то было. Мне кажется, они меня не любят, ха-ха.

— У вас были когда-то амбиции попробовать себя в Европе?
— Нет, такого не было. Хотелось поиграть в Лиге чемпионов или Лиге Европы. А за Европой не гнался.

— Обидно, что не услышали гимн Лиги чемпионов вживую?
— Конечно! Тем более были варианты перейти в клуб, который бы мог играть в еврокубках. Вот за это обидно.

— Что считаете своим главным достижением в карьере?
— Я не считаю, что достиг каких-то высот. У меня всё было ровно. Но горжусь, что я из не самой сильной команды всегда приезжал в сборную и был на хорошем счету. Из топов в сборную попасть проще, а ты попробуй из периферийного клуба!

— А главным провалом?
— Не жалел себя, когда были какие-то болячки. Надо было подлечиться, чтобы потом не было порванных сухожилий и люди не вырисовывали, что я не хотел куда-то ехать. Надо было себя поберечь, как это делают иностранцы. А русские укол противовоспалительный сделают и дальше играть идут.

— Кто сейчас лучший защитник в России?
— Дивеев! Он в порядке, очень нравится, как играет.

— Лучший партнёр по команде?
— Федя Кудряшов! Он всегда отдавал свои бойцовские качества. Мы с ним ещё в Медиалиге поиграем!

— Самый сильный нападающий, против которого играли?
— Сложно ответить. Многое зависит от твоего состояния. Вот, например, Федя Смолов — с ним на поле никогда не было проблем. Ты играешь, всё хорошо, а потом бац — в моменте каком-то он выскочил и забил. В следующем матче выходишь — Феди нет-нет, а потом взял и забил! А есть пример Хызыра Аппаева, против которого бьёшься, весь в синяках выходишь, и он не забивает.

— В какой момент вы поняли, что футбол действительно может прокормить?
— У меня никогда не было погони за финансами. Я играл в футбол, потому что любил это дело. Да, я из простой семьи, и хотелось какие-то шмотки. Но всегда гнался за футболом. А сейчас некоторые родители отдают детей в футбол, потому что там зарплата большая. Я и в медийку не за деньгами пошёл. Мне нужны драйв, трибуны, раздевалка, где можно обсудить после матчей что-то.

— Не сносило голову от первых больших денег?
— Нет. Понятно, что можно было куда-то сходить. Но для меня непонятно, как может сносить голову? У меня не было глупых трат. Я всегда рационально вкладывал финансы.

— Во что, например?
— Ну вот отцу купил машину, маме. Мне всегда было приятно тратить деньги на других.

— А пытались куда-то вкладывать средства?
— Повторюсь, больших трат у меня не было. Да, могу погулять, что-то подарить супруге. Но у меня не было пустых трат. У меня нет такого, что закончилась карьера и надо думать о деньгах, как зарабатывать.

— Не появлялось «друзей» с предложениями вложить деньги в какой-то бизнес?
— Конечно! Много таких приходило. Просто на салфетке бизнес-план писали, но на таком я деньги не терял.

— Какой совет дали бы молодым ребятам, которые только подписывают свои первые большие контракты?
— Всегда было сложно молодым давать советы. У меня в карьере никогда не было наставника, дядьки, который бы что-то говорил. Но посоветовал бы не прогуливать деньги и относиться к себе профессиональнее.