Год назад в гостях у «Чемпионата» Никита Чернов не скрывал воодушевления назначением Станковича в «Спартак». Надеялся, что богатый футбольный опыт Деяна поможет ему как защитнику и всей команде выйти на новый уровень. Спустя 13 месяцев Чернов покидает столичный клуб. Возвращается в «Крылья Советов», где когда-то был счастлив, в аренду. Перед отъездом в Самару Никита подвёл предварительный итог красно-белого этапа карьеры и рассказал, как выпал из красно-белой обоймы.

«Крылья» — практически родной клуб»

— С противоречивыми чувствами возвращаешься в Самару?
— Именно в Самару возвращаюсь с хорошими чувствами. Я хочу играть. Для меня очень важно показывать свой класс на поле, а не просиживать на лавке и тренироваться в одиночку на отдельном поле. Хочется приносить пользу команде, тем более «Крылья» — практически родной клуб.

— Ходили ещё разговоры про «Сочи». Был выбор?
— Как такового выбора не было — только разговоры. Понятно, что в «Сочи» чуть больше знакомых играет, но оттуда предложений не поступало. Единственный конкретный вариант был с «Крыльями».

— У Адиева ты раньше не играл. А был знаком?
— Вообще не был знаком. У ребят поспрашивал немного о нём. Хочется уже поскорее понять, во что и как играет команда, чем буду полезен.

— Но поговорили с тренером перед переходом?
— Диалог был. Для меня было важно узнать, как он отнесётся к моему приходу. Хотелось понять его видение. Всё, что он сказал, меня более чем устроило.

— Есть ощущение, что возвращаешься в совершенно другую команду?
— По именам, безусловно, команда изменилась, но знакомых ребят всё равно много. Понятно, что тренерский штаб поменялся, однако многие люди вокруг команды остались — те же администраторы, пресс-атташе Максим. Город я тоже знаю. Так что много времени на адаптацию не понадобится.

— С кем-то уже списался, созвонился?
— Пока только с Женей Фроловым созвонился — советовался насчёт квартиры. Всё-таки в прошлый раз у нас было только две собаки, а теперь добавился ребёнок. Надо, чтобы максимально комфортно было всем. Если бы я один приехал, мог бы и на базе жить. Она у «Крыльев» отличная. Но сейчас нужно думать не только о себе, но и о семье.

— Собаки тоже с тобой?
— Безусловно. Всей семьёй переезжаем. У нас два шпица. Они как раз в Самаре и появились. Когда только приехал, взяли первую собаку, а через год — вторую. Можно сказать, что они родились в Самаре. Это и их дом тоже.

— Супруга одобрила выбор?
— А у неё есть выбор, ха-ха? Понятно, что мы много разговаривали, и на тему Самары тоже. Она тоже считает, что если куда-то переходить и с ходу показывать уровень, то лучше «Крыльев» сложно придумать вариант. Всё-таки я в Самаре уже всё знаю, акклиматизации не потребуется. Болельщики ко мне хорошо относились, и город нам очень нравится.

«Ничего не говорил, не выступал, демаршей не устраивал»

— Правда, что с начала июля тебя отстранили от тренировок с командой в «Спартаке»?
— Скажем так, не полностью отстранили. Но в игровой части, в футболе я не участвовал.

— Кто и как об этом сообщил?
— Никто и никак. Сам всё понимаешь, когда объявляют составы на двусторонку, а тебя нигде нет. Просто идёшь на второе поле с тренером по физподготовке дорабатывать. Никаких вопросов не было, ни с кем не разговаривал — просто делал свою работу. Хорошо, что я не один такой — хотя бы было с кем поиграть немножко.

— То есть часть тренировки ты проводил с командой, а часть — самостоятельно?
— Да, в каких-то квадратах, передачах я участвовал, а когда начиналась футбольная часть, тактика — уходил.

— Главный тренер вообще ничего не говорил?
— Нет, я с ним вообще не разговаривал.

— У тебя были хотя бы догадки, что происходит?
— Нет, ни догадок, ничего. Только из новостей что-то узнавал. Вроде бы ничего плохого тренер обо мне не говорил, хотя и вопросов на мою тему особо не было. Когда виделись с ним, всё вроде бы хорошо было. А потом выходим на тренировку — и всё чуть иначе. Непонятный для меня моментик. Ничего, переживём.

— Эта история началась с первых дней межсезонья?
— После товарищеского матча с «Торпедо». Я провёл весь второй тайм, и мы хорошо в целом сыграли. Потом был день отдыха, а после я стал просто на втором поле тренироваться. Мне самому было интересно, может, подойдёт, скажет что-нибудь или спросит. Но ничего подобного. Я больше со вторым тренером общался, однако он тоже ничего толком не сказал. Да мне уже ничего и не надо было говорить. Мальчик взрослый — всё понимаю.

— С игрой с «Торпедо» твоя опала никак не связана?
— Вообще нет, мы хорошо отыграли.

— С Мединой такая же история?
— Похожая. Обычно с ним вдвоём тренировались. Если кто-то после травмы или из-за дисквалификации выпадал, присоединялись к нам.

— Ты точно не производишь впечатления человека, который будет ругаться, качать права. Не было же ничего такого со Станковичем?
— У меня ни с одним тренером не было проблем. Ничего не говорил, не выступал, демаршей не устраивал. Всегда максимально ответственно тренировался.

— Как ты узнал, что не будешь заявлен на сезон?
— Из новостей. Жена сбросила ссылку. Видимо, не заявили, чтобы не занимал чьё-то место.

— Для тебя это был удар?
— Не удар, но неприятно. Когда ты три с половиной года в команде, наверное, можно было об этом хотя бы сказать. Это дело двух минут.

— Не по-человечески поступили?
— Не то чтобы не по-человечески. Не могу никого осуждать. Просто поступили так. Наверное, будь я на чьём-то месте, сделал бы чуть-чуть по-другому. Все взрослые люди и всё понимают. Когда он только приходил в команду, говорил, что всё будет честно и прозрачно. А потом происходят такие ситуации…

— Март и апрель ты просидел в запасе. Было понимание — почему?
— Нет. Тренер решает, кому играть, а кому — нет. Я же даже в кубковых матчах не участвовал — это первый звоночек был. В глубине души надеялся, что что-то поменяется, но увы.

— Внутренне кипел?
— В любом случае тяжело было. Когда футболист не играет, начинает гонять разные мысли. Благо семья, друзья поддержали, не дали приуныть.

— Станкович объяснял, почему не играешь?
— Нет.

— У вас был за год хоть один разговор с глазу на глаз?
— Нет. Мне кажется, эти два ответа обо всём исчерпывающе говорят.

— Это нормально, когда тренер не разговаривает с футболистом?
— Не знаю. Может быть, человек такой по характеру. Возможно, он считает, что раз тренирует большую команду, то и нет смысла разговаривать с футболистом, который ему не подходит. Моё мнение: любому футболисту приятно общение с тренером, особенно когда не играешь и переживаешь не лучшие времена. В такой ситуации даже две минуты разговора имеют значение.

— Со всеми прошлыми тренерами было такое общение?
— Да, все прошлые тренеры общались. Поэтому для меня это было немножко непривычно и непонятно.

— А на теориях указывал на какие-то ошибки?
— Что-то подсказывал, но в общем режиме, для всех.

— На тебе внимание не акцентировал?
— А когда я в последний раз играл? На чём там акцентировать внимание?

— Прошлым летом у нас в гостях ты рассказывал: «Бабич, который с ним раньше работал, говорит, что Станкович предельно жёсткий тренер в плане дисциплины на поле. Если кто-то недорабатывает — просто меняет людей, и всё». Не твой случай?
— Меня вроде не менял. Да и как меня заменить, если я не играл? Один раз вышел после первого тайма с «Факелом», когда в меньшинстве играли. И последний матч сезона с «Химками» — 10-15 минут. И то счёт уже был 2:0 или 3:0.

— Ещё в Самаре ты 90 минут отыграл, даже голевой пас отдал.
— А, да, ещё Самара была с двумя удалениями. Это я помню.

— Всю осень ты пропустил из-за травмы?
— Практически да, три месяца.

— Что произошло?
— Сломал плюсневую кость. На тренировке стык случился. Я пошёл в подкат, и Мелёха [Мелёшин] вместо мяча ударил мне по ноге. Попал в кость, и она чуть надломилась.

— Но к зиме же восстановился?
— Да, всё по плану.

— К сборам был полностью готов?
— Я даже был готов чуть раньше, к концу года. Станкович даже выпустил меня на пару минут в матче с «Пари НН», за что ему спасибо. Для меня это было важно после трёх месяцев восстановления. Благо счёт позволял — 3:0 вели. Это был приятный жест с его стороны.

— В отпуск уходил в приподнятом настроении?
— Да. Думал, сейчас будут сборы, всё заново.

— Мы с твоим бывшим тренером по ЦСКА Андреем Аксёновым удивлялись на сборе в Турции, зачем Станкович начал переделывать тебя в крайнего защитника. Ты понял?
— Нет, однако тренерские решения в любом случае не обсуждаются. Понятно, что мне намного комфортнее играть в центре защиты, но раз тренер сказал — надо делать. Я больше оборонительную роль играл, в атаку не подключался.

— Это была разовая история?
— Я думаю, просто не хватало народа, поэтому он решил поставить справа.

— Когда в мае ты трижды вышел на поле, была надежда, что ситуация изменится?
— Не особо. На «Крылья» вышли ребята, которые получали мало игрового времени. И в целом этот матч ни на что не влиял. Я сыграл, несмотря на долгий простой, и вроде бы неплохо справились. Главное, «на ноль» сыграли.

— Сам как считаешь, уступал в конкуренции другим защитникам?
— По личным ощущениям — нет.

— За этот год ты понял, что за человек Станкович?
— Скорее нет.

— Закрытый?
— Раз у нас не было ни одного диалога, наверное, да.

«Думаю, Станкович понимал специфику нашего футбола и этих пауз»

— Осенью «Спартак» очаровал всех страстной игрой и серией побед. То был всплеск на эмоциях?
— Наверное, все ребята на пик вышли, у всех всё получалось. Угальде пачками забивал, Барко отлично действовал. Другие ребята поддерживали, хорошо в обороне играли. Как будто пазл сложился.

— Верилось тогда, что можете побороться за чемпионство?
— Безусловно, когда ты семь или восемь матчей выигрываешь и уходишь на перерыв, надеешься, что после сборов будет как минимум не хуже.

— Куда всё девалось весной?
— Я не знаю. Если бы ребята знали, наверное, сделали бы выводы. Может быть, соперники по-другому подстраивались под нас.

— Станкович впервые проходил такое долгое зимнее межсезонье. Может, в этом причина?
— Я думаю, он понимал специфику нашего футбола и этих пауз.

— Были в подготовке серьёзные отличия от прошлых зим?
— В целом — нет. И бега были, и с мячом много работали. В целом сборы у нас всегда одни и те же были.

— Физически хорошо себя чувствовали весной?
— Да, по ощущениям всё хорошо было, по результатам — хуже.

— Дорогие зимние покупки повлияли на микроклимат в коллективе?
— В целом-то ребята хорошие пришли, играющие. Понятно, что за Ливая много было заплачено, но как он себя чувствовал, у него лучше спрашивать. В любом случае дополнительных игровых опций, суммарного мастерства у нас стало больше.

— Угальде не дулся оттого, что вдруг стал присаживаться на лавку?
— Я не спрашивал у него, обижался он или нет. Странно что-то советовать человеку, который забивает за 15 игр 16 голов. Со стороны ничего такого я не замечал. Тренировался, как и раньше.

— Ты сам понимал, почему лучший бомбардир команды вдруг выпал из состава?
— Это не моё дело. Наше дело — тренироваться и выполнять задания тренера. А решения принимать ему. Нам скажут — мы делаем.

— Иногда казалось, что нервозность Станковича передаётся команде. Есть такое?
— Кто-то видит в этом нервозность, а кому-то, наоборот, поведение тренера эмоций добавляет. Наверное, он хотел как-то мотивировать, зажечь команду, когда видел, что не всё получается.

— В первый год Деян всегда показательно обнимал игроков при заменах. Это была игра на публику?
— Не знаю, честно. Может, просто такой тип человека. Мы тоже с ребятами, когда встречаемся перед тренировками, обнимаемся. Ничего в этом такого нет. Если ему так комфортно, почему нет.

— Станкович и на тренировках обнимается с игроками?
— Бывает, до или после тренировок. Куда без этого.

«С Ваноли выиграли Кубок, с Абаскалем первый год тоже был отличный»

— Кажется, полное доверие в «Спартаке» ты ощущал только со стороны Слишковича?
— Не сказал бы. С Абаскалем и Ваноли тоже работалось хорошо. С Паоло я провёл всего три-четыре месяца, но это было хорошее время. Я вливался в коллектив, выиграли Кубок — все на эмоциях были. С Абаскалем первый год тоже получился отличный. Потом всё немножко изменилось, вся команда чуть подсела. А со Слишковичем в плане игры и понимания футбола мне максимально комфортно было.

— И у тебя со всеми ими было нормальное общение?
— У меня со всеми тренерами были нормальные отношения. Я в целом человек не конфликтный. Только со Станковичем общение не сложилось.

— Кроме Кубка, что ещё хорошего было в эти три с половиной года в «Спартаке»?
— Да всё хорошо было. С ребятами нормально общался, больше узнал о команде. Мне максимально комфортно было — чувствовал, что влился в коллектив. Но для футболиста самое важное — играть, а у меня моментами не получалось играть так часто, как хотелось. Однако это рабочие процессы, ничего страшного. Значит, надо ещё больше тренироваться.

«Иногда вспоминаем с ребятами, как против «Локомотива» у «Спартака» 11 русских вышло»

— Самое большое упущение за три с половиной года — то, что не стали чемпионами?
— Безусловно, все футболисты хотят выигрывать. Хочется хоть что-то оставить после себя.

— Ты сыграл ровно 80 матчей за «Спартак». Какой вспоминать приятнее всего?
— С «Краснодаром» были хорошие игры, против классных футболистов, того же Кордобы. Ещё вспоминаются кубковые матчи. Иногда с ребятами вспоминаем, как у нас против «Локомотива» 11 русских вышло. Первый матч 1:0 выиграли, а во втором вышли 10 русских и Квинси. Очень хорошо сыграли, у «Локо» 0 шансов было. Это прямо запоминающиеся моменты. Понятно, что финал Кубка запомнился. А ещё — игра с Нижним, когда выигрывали 3:1, потом проигрывали 3:4, но победили 5:4. Победы над ЦСКА и «Зенитом» тоже вспоминаются.

— Ты в «Спартаке» друзьями обзавёлся или в такой команде близких не бывает?
— Со многими ребятами в близких отношениях. Всегда могу позвонить, спросить что-то. В этом плане коллектив в «Спартаке» всегда отличный был. За исключением пары моментов, всё было великолепно у нас.

— А что за пара моментов?
— У меня с ребятами никогда не было конфликтов. Просто бывали случаи, когда люди уходя не очень красиво себя вели.

— Если без фамилий, кто-то тебя поддерживал в сложной ситуации?
— Как таковой поддержки не было. Просто интересовались: «Куда собираешься?» Я делился какими-то мыслями. Сейчас они уехали, мы неделю не виделись. Думаю, когда какие-то новости выйдут, наверное, кто-то напишет. Возможно, слова поддержки будут.

— Последние игры «Спартака» где смотрел?
— На домашний матч приходил с семьёй на стадион. Переживал за ребят. Как бы ситуация ни складывалась, всё равно ты находишься в команде. Чего-то плохого ей желать неправильно. Всё-таки столько лет бок о бок с ребятами. Конечно, хочется, чтобы они показывали свои лучшие качества.

— По ощущениям, эта команда будет бороться за чемпионство?
— По составу — должны. Сейчас ещё прикупили новичка. Я в тренировочном процессе не участвовал, поэтому о его игровых качествах ничего сказать не могу. Но по имени, выступлениям в прошлых командах, безусловно, это усиление. Посмотрим, игры покажут.

— Видел побег Жедсона от журналистов в аэропорту?
— Да-да-да, видел. Прикольно, посмеялся.

— Не кажется, что в «Спартаке» надо встречать футболистов чуть-чуть иначе?
— Не знаю. Наверное, посчитали нужным его отгородить от журналистов и быстро сопроводить. Тем более будет, видимо, какая-то презентация, ещё пообщается с прессой после игр.

«Думаю, Головин за нашим футболом вообще не следит»

— С друзьями юности по ЦСКА на связи?
— Конечно. Как раз Федя Чалов сегодня писал, спрашивал, как дела. Кучаев Костя, Ванёк Обляков, Дивеев и Чалов — это четвёрка, с которой с армейских времён общаемся.

Списываемся, поздравляем друг друга, делимся новостями. Не так часто, как хотелось бы, но на связи. Плюс у многих из нас уже дети появились. У всех девочки — у Кучаева, Облякова, у меня. Обсуждаем какие-то детские моменты. Понятно, Саша Головин ещё есть, но он за скобками. Думаю, он за нашим футболом вообще не следит.

— Ты же раньше ездил с ним на лыжах кататься. Больше не собираетесь?
— Без ребёнка легче было выбраться. Сейчас уже не о своём отдыхе нужно думать, а где дочке лучше будет.

— Видел, Кучаев уже капитаном стал в «Ростове»?
— Да-да, увидел, когда они с «Зенитом» играли. Поздравил Костю. Молодец он.

— Ты бы поехал в условную Грецию, как Федя?
— Если бы позвали, наверное, поехал бы.

— За годы в «Спартаке» не было варианта?
— Если не говорили, значит, не было. Я бы узнал, если бы что-то появилось.

— Сожаление есть из-за этого?
— Всё, что ни делается — к лучшему. Сожалений точно нет.

— У тебя нет пунктика, что нужно обязательно попробовать себя в Европе?
— Сейчас уже точно нет. Раньше, когда был помоложе, такое желание было, а сейчас уже просто поиграть бы хоть где-то, пользу принести (улыбается).

«Глушенков достаточно своеобразный. К нему нужен подход»

— За кого из знакомых по Самаре, ушедших на повышение, тебе радостно?
— За всех ребят, которые внесли свой вклад в успехи команды и потом пошли на повышение, рад. В этом ничего предосудительного нет. Ванька Сергеев приходил в Самару в нелёгкие времена, много назабивал. Последним приходом в «Крылья» он заслужил ещё раз уйти на повышение. Если в «Зените» у него немножко не срослось, то в «Динамо», как видим, он очень даже пригодился. Я думаю, Ваня со своими качествами любой команде подошёл бы.

— Качествами игровыми или человеческими?
— Ни по человеческим, ни по игровым никогда к нему вопросов не было. Компанейский парень. С Ванькой у нас всегда хорошие взаимоотношения были в Самаре.

— Тебя не удивляют скандалы вокруг Глушенкова?
— Надо просто понимать, что за человек Глуш. Он достаточно своеобразный. К нему нужен подход. Витальич, Осинькин, его нашёл, и у нас всё хорошо было, без эксцессов. А что происходит в «Зените», не знаю. Мы с ним не списываемся. Всё узнаю из новостей, как и вы.

— А с Осинькиным общаетесь?
— Такого, чтобы списывались каждый день, нет. Только когда приезжали к ним играть, поздоровался со всем штабом.

— Вернётся он ещё на топ-уровень?
— А он никогда и не терял топ-уровень. Уверен, что, если Осинькин захочет, и в РПЛ вернётся. Это ему решать. Просто нужен привлекательный для него вариант.

— Веришь, что Игорь Витальевич и без чертановской бригады преуспеет?
— Конечно. Он же не только с чертановскими добивался успеха. Человек любит с молодёжью работать. Кто бы ни приходил в Самару, Осинькин всех выводил на пик. Им было максимально комфортно с ним, и они делали результат. Недаром, даже уходя из команды, ребята всегда с теплотой его вспоминали.

«У нас с Марио совсем разные ситуации»

— А ты в дерби «Спартака» с ЦСКА не сталкивался с хейтом?
— Ничего такого не было. Я не слышал, чтобы что-то кричали. Когда выходишь на поле, от этого абстрагируешься. Первые минуты, возможно, какая-то нервозность есть, но потом она испаряется, и ты полностью сфокусирован на своей игре.

— Того же Фернандеса армейские болельщики просто возненавидели. У вас совсем разные истории?
— У Марио ситуация совсем другая. Нас даже сравнивать нечего. Сколько лет он отдал команде!

— Но ты бы, наверное, не стал так бурно праздновать гол в ворота ЦСКА, как он?
— Видел, да, как он ускорился через всё поле. Не знаю, что у него на душе было. Сделал как сделал, что его теперь за это осуждать? Понятно, что по отношению к фанатам ЦСКА это было максимально некрасиво. Наверное, в тот момент он чем-то руководствовался.

— Как думаешь, тебе после «Спартака» дорога в родной ЦСКА закрыта?
— Не буду ничего об этом говорить. Нужно играть и показывать своё мастерство, и тогда, возможно, будут какие-то предложения. Когда не играешь, трудно на что-то рассчитывать.

— 29 лет для защитника — не возраст. С оптимизмом смотришь в будущее?
— Конечно. Возраст — вообще не показатель. Я себя хорошо чувствую. Хочется играть и приносить пользу, хорошо провести время в Самаре и как можно выше залезть. А если в «Спартаке» всё так и останется, видимо, через год придётся что-то искать.