Всем привет! Как и остальные коллеги, называть себя легендой не буду. Хотя скромность точно не лучшее качество для журналиста. Но с «Чемпом» мы многое прошли: от ковида до бана российского футбола, от первых матчей сборной в Азии до… надеюсь, как минимум дойдём вместе до возвращения страны к турнирам.
А пока — о важном феномене, который хочется подсветить к 20-летию.
- Почему все так мечтают о командировках?
- Как меня чуть не избили в Польше
- Километры спринта ради Манчини и поиск аптеки в городе, где их не осталось
Почему все так мечтают о командировках?
Часто спрашиваю у своих студентов: почему вы решили учиться на журналистов? Так получилось, что я преподаю в СПбГУ и сразу настраиваю людей на правильные вопросы. Знаете ответ, который входит в топ-3 самых популярных? Он звучит так: «Журналисты много путешествуют. Это хорошая возможность увидеть мир».
Разбиваем мифологию и перед ними, и перед вами: не все журналисты постоянно куда-то гоняют. В командировки ездит совсем небольшой процент сотрудников, и с улицы в их число попасть трудно. Плюс эти поездки трудно назвать дивным словом «путешествие».
Как правило, командировки делятся на два типа: событийные и турнирные. К первым я отношу приезд журналиста на конкретное действие. Будь то матч сборной России, финал Лиги чемпионов или чемпионата мира в любом виде спорта. В основном это поездка на три дня: в первый ты прилетаешь ближе к вечеру и сразу мчишься на анонсирующие мероприятия. Работаешь на них, заглядываешь куда-то перекусить — и уже ночь. Только и остаётся, что прогуляться вокруг отеля и, если повезёт, ухватить бокал пива в баре. Следующий день может быть приятным в первой его части, если там нет спортивных событий. Ты гуляешь, дышишь городом и его атмосферой, а уже ближе к вечеру — у ноутбука: перерабатываешь всё в текст, который часто дописывается поздней ночью. Это ещё не упоминаю передачу прямой речи игроков и тренеров или ситуативные интервью, которые случаются в таких поездках. Следующим утром ты уже едешь в аэропорт. На достопримечательности времени не хватает.
Есть и другой тип поездок — турнирные. Когда журналист едет куда-то на долгий срок. Например, от пяти дней до пары недель. Это могут быть крупные соревнования, где ещё больше работы, но действительно есть время на то, чтобы осмотреть всё вокруг. Так получилось, что в последние годы я работал в основном в формате событийных командировок. По России (после 2022 года) и Европе. И скажу честно — далеко не все они шли по плану.
Как меня чуть не избили в Польше
Телепортируемся в декабрь 2021 года, когда состоялся один из последних для российских клубов матчей в еврокубках. В Варшаву на игру с «Легией» полетел «Спартак», проводивший мощный групповой этап Лиги Европы. За месяц до этого в редакции распределялись поездки: считалось, что я больше отвечаю за «Зенит», который в тот же период играл в Швеции с «Мальмё». Следовательно, должен был направиться туда. Но так получилось, что Евгений Марков очень хотел эту поездку, а зарубаться из-за этого с коллегой — моветон. Мне же предложили поехать на «Спартак». Почему бы и нет? От командировок никогда не отказывался.
Но тогда я и подумать не мог, что поездка станет настолько проблемной. Сложности начались почти сразу после приземления рейса Москва — Варшава. Увидел нынешнего блогера Севастьяна Терлецкого, который, улыбаясь, прошёл паспортный контроль, обменявшись смол-током с сотрудником. Он уже направлялся к выходу, а моя очередь только подходила. Всё было как и всегда: цель приезда, надолго ли, что будете делать на святой польской земле? Отвечал, показывал документы, приглашение от «Спартака». В общем, был убедителен. Потом сотрудник затребовал приложить палец для сканирования. Одна неудачная попытка, вторая, третья. Пытаюсь вспомнить, как на английском звучит выражение «повреждение кожного покрова», но никак не выходит. Через пару минут сюжет разворачивается как в фильмах: ко мне подходит пара накачанных мужчин, забирают паспорт у таможенника и просят пройти с ними.
Естественно, этих граждан не особо волновало, что я опаздываю на пресс-конференцию Руя Витории. Не уверен, что они вообще знали, кто это. Меня проводят в комнату, где допрос уже серьёзнее. «Где родился, где вырос, где работаешь и главное — что ты делаешь на святой польской земле?» Отвечал честно, спокойно, понимал, что здесь эмоции точно не помогут. Наконец-то вспомнил релевантное выражение про проблемы с кожным покровом. Их это не волновало. Но когда закончились даже самые странные вопросы, то ничего не оставалось: на провокации не поддаюсь, отвечаю уверенно и спокойно. Меня снова подвели к паспортному контролю и приказали пропустить.
Плюхнулся в первый же автобус и поехал на стадион. Про проблемы с интернетом говорить не буду. Скажу только, что журналисты умеют находить связь в самых неожиданных точках помещения, района и даже страны. Я был у арены за 20 минут до начала мероприятий. Передал философию от Руя, подписал шарфы у добродушного Войцеха Ковалевского, который устал всем отказывать в интервью, и двинул в сторону отеля.
Дмитрий Зимин и Войцех Ковалевски
В этот момент зазвенел мессенджер. На предложение об интервью откликнулся Мариуш Йоп, игравший когда-то в ФК «Москва». Я моментально накинул на себя плащ картографа и стал чертить маршруты, чтобы успеть на следующее утро оказаться в другой части Польши. Однако при всём желании не получалось никак. Либо Йоп, либо матч. Выбрал матч. Хоть впоследствии это и оказалось не лучшим решением.
День игры. Я гуляю по центру Варшавы. Болельщиков «Спартака» почти нет. Их предупредили всеми возможными способами: в атрибутике лучше не появляться. А поездка на матч будет организована из специальной точки. Уже позже я узнаю, что в этой точке их планировали накрыть польские коллеги. Поэтому в последний момент её изменили. По соображениям безопасности. Меня же не особо касался фанатский движ. В экипировке «Спартака» не ходил, за команду не болел — в общем, был сторонним наблюдателем.
Дмитрий Зимин в Варшаве
Ровно до вечера, пока не решил двинуть на матч пешком через парк Шопена. Это нормальная история: выбираешься за два с половиной часа до начала и идёшь на стадион, проникаясь атмосферой. Но арена в Варшаве находится не совсем в городской среде. С одной стороны — река, с другой — лесозона. Я выбрал второй вариант. Спускаюсь с небольшого моста, вижу пробегающих мимо людей (вообще, в Польше любят бегать) и вдалеке наблюдаю арену. А по ходу движения — небольшой бар, где собрались болельщики «Легии». Любопытство сыграло свою роль: решил сделать несколько атмосферных кадров. Подумал, могут пригодиться для итогового репортажа.
Подошёл, начал осматривать, но быстро понял: осматриваю уже не я, а меня. Один напряжённый взгляд, второй — и через 20 секунд около меня оказываются двое мужчин в камуфляже. Почему-то думаю, что это полицейские, ведь меня просят показать паспорт. Пока лезу в карман, задаётся вопрос: «Откуда ты?» Ничего не подозревая, отвечаю: «Из России». Секундная пауза. И стоящий напротив мужчина кричит известное польское ругательство, добавляя слово «Россия». Из-за моей спины вылетает бугай, смотрит на меня и бьёт в челюсть. То, что удар прошёл по касательной — чудо. Это не инстинкт самосохранения. Просто повезло. Отскочил в сторону и стал кричать: «Я не болельщик, я журналист».
Мне повезло: на ситуацию почти никто не обратил внимания. Даже полицейские, которые стояли в 15 метрах. Видимо, слово «журналист» их слегка смутило. И дало мне время быстрым шагом удалиться от бара. Через улыбающуюся полицию. Уверен, если бы на меня накинулось несколько человек, их выражение лица не поменялось бы.
Коварный лес в Варшаве
Казалось, инцидент исчерпан. Но нет: когда я уже иду по дороге и вижу стадион примерно в километре от себя, меня окликают. На русском языке. Какой-то пухляш из того самого бара трусцой бежит за мной. И начинает тоже очень дружелюбно: «Откуда ты? За кого болеешь? Чем занимаешься?» Говорит, что был в России и немного знает язык. Но вскоре его выражение лица меняется. «Дай мне свой телефон», — говорит он. Однако быстро понимает — телефон он не получит. Потом хватает меня за руку и угрожающе, как ему кажется, произносит: «Я хочу твоей крови». Помахаться с ним не было проблемой, но а) наверняка виноватым потом оказался бы я; б) он подстраховался — краем глаза я видел нескольких мужчин, которые двигались за ним.
В общем, самым правильным было что есть сил бежать к стадиону. Там больше полиции и чуть более явное ощущение безопасности. Когда передо мной появились коллеги, то посмотрели на меня с испугом. «Что с твоим лицом?» — спросил Сергей Астахов. Оказалось, удар не прошёл бесследно. Небольшая гематома находилась на щеке.
«Спартак» тогда выиграл. А я до четырёх утра писал итоговый текст, основной частью которого сделал как раз этот случай. Могли меня избить? Легко. Убить? Возможно. Но материал общественности откликнулся. И это главное.
Километры спринта ради Манчини и поиск аптеки в городе, где их не осталось
Вообще, командировки — это часто решение широкого круга, может, незначительных, но для нас важных задач. Помню, как в Глазго остались с Александром Дорским без интернета и около трёх километров бежали на пресс-конференцию Роберто Манчини. Она началась позже, так что мы успели. А Саша где-то оставил планшет. Так что он тот вечер запомнил надолго.
В Италии, уже в 2021-м, долго не могли понять, окажемся ли мы в принципе на стадионе. В стране жёсткие ковидные ограничения, и попасть можно только с тестом, который делается в день игры. Запись в аптеки (где проводят тест) забита. Ещё и праздники — половина не работает. Но мы через кучу знакомых решаем этот вопрос и обнаруживаем единственное в городе место, работающее без записи.
Дмитрий Зимин в Италии
В Копенгагене ближе к ночи забредаем в самый опасный район города – Христианию. Снимать и что-то показывать оттуда запрещено. Но выглядит так, словно оказался где-то в XIX веке. Европейские столицы тоже разные.
В России таких приключений меньше. Здесь всё привычно и знакомо. Может, поэтому журналисты и блогеры так часто пишут и говорят, что скучают по европейским матчам. Для болельщиков это противостояние наших с ненашими, а для журналистов — возможность в том числе пополнить коллекцию личных приключений.
