Фёдор Черенков по праву считается легендой нашего футбола. Об этом говорят все: футболисты, болельщики, ветераны футбола. Фамилия полузащитника «Спартака» навсегда вписана в историю советского и российского спорта. Когда Черенкова не стало, то проститься с ним приехало 15 тысяч человек. Столько не приходят и на некоторые матчи РПЛ.

«Эта память, которая должна жить. Фёдор – олицетворение спартаковской игры, он один из тех, кто собирал полные «Лужники» и другие стадионы. Федя всегда отдавался игре, настоящий профессионал. Мы не зря приезжаем к нему на могилу, приезжают и ребята из академии. Они должны знать, какие игроки играли за «Спартак». Пусть они видят нарезки, но парни должны помнить и поклоняться тем людям, которые завоёвывали славу «Спартаку» не только у нас, но и заграницей», — сказал сегодня Сергей Шавло. И эти слова были актуальны и несколько лет назад, и сегодня, когда со дня смерти Черенкова прошло ровно пять лет. Будут они актуальны и в будущем.

С десяти утра люди уже стали подтягиваться на Троекуровское кладбище. Среди них были и простые болельщики, и бывшие игроки «Спартака». Причём всё, как будто специально, соответствовало месту сбора. Черенков похоронен в новой части кладбища, где захоронений почти нет – практически пустырь. С неба лил дождь, мимо проезжали старые кладбищенские уборочные машины, а люди старались держать маленькими кучками и говорить в полголоса. Выделялся только красно-белый зонт и шарфы такого же цвета, заботливо завязанные не берёзке рядом с могилой. Также заботливо один из болельщиков поправлял траурную ленту на венке, «а то улетит ещё, надо зацепить чем-то».

Чуть позже приехали и представители клуба – ребята из академии «Спартака», которая, кстати, носит имя Фёдора Фёдоровича, и её президент – Сергей Родионов. Были и Ринат Дасаев, и Сергей Шавло, и экс-генеральный директор красно-белых Наиль Измайлов, который успел переброситься несколькими фразами с бывшим коллегой – Родионовым. Всего было человек 30, но, когда мы уходили с кладбища – навстречу шли другие болельщики «Спартака».

Молодые игроки возложили цветы к могиле и почти сразу уехали. После расходиться стали и остальные. Возможно, этому способствовала мрачная обстановка. Да и какой она ещё может быть?

Остались только несколько болельщиков, чтобы помянуть своего кумира. Их было немного, но, по словам одного из них – именно эти люди приезжают к Черенкову каждый год. И не только к нему.

«Сейчас все меряются дачами и машинами, а тогда – игрой»

Воспоминаниями о Черенкове с нами поделился его партнёр по команде и ветеран «Спартака» Сергей Шавло.

– Мне посчастливилось играть в том поколении кудесников. Фёдор пришёл немного позже, когда команда уже вышла в высшую лигу. Но в тот момент строилась игра Бескова, та самая, которая основана на культуре паса и умных действиях. Мы были ориентированы на атаку, и не на словах, а в игре. Фёдор, не обладая особыми физическими данными, воспитал себя и дорос до основного состава. Ему было очень тяжело в начале, но он старался, мужал. Огромная заслуга Бескова в том, что он не смотрел на габариты, а смотрел на ум. А Фёдор всегда творил на поле, его любили не только болельщики «Спартака», но и в целом футбола.

– Чему нынешнее поколение могло бы у него научиться?
– Важно, что Фёдор всегда анализировал свою игру, несмотря на победы. Он мог забить, отдать голевой пас, но потом всегда говорил: «вот, здесь я сыграл не так». У него был постоянный анализ игры, недовольство собой. А сейчас – выиграли, и всё хорошо. К этому нас приучал Бесков, который часто говорил: «вы сегодня выиграли, но игры, которую от вас требуют, не показали».

– Может, есть ещё примеры?
– Когда он только пришёл в команду в 1978, то в декабре у нас был отпуск. И Федя у себя в Кунцево зимой собирал людей, человек пять, и играл с ними в футбол на коробке. Накручивал их, играл один против трёх-четырёх ребят. Все спрашивают – откуда у него эти нестандартные финты? Это всё оттуда, с маленькой площадки. О травмах тогда никто не думал, да и дети не могли сильно травмировать – они получали удовольствие, ведь знали, с кем играли. И Фёдору было интересно, хотя это отнимало много сил. Но потом это воздалось – он выходил на поле и творил, что хотел.

Вспомните гол, который он забил Бразилии – он как-то предчувствовал, что мяч отскочит именно ему. Можно вспомнить и гол Франции в 80-м, когда он откликнулся на передачу и забил головой. А когда он забивал «Астон Вилле» в 1983-м, я был в армии под Смоленском. Мы смотрели матч с Сашей Калашниковым, его ночью показывали. Когда Фёдор забил – мы аж с кроватей тех вскочили! Радость была неимоверная.

– Каким Фёдор Фёдорович был в жизни?
– Спокойным. Очень любил свою семью. Настя – она здесь, его единственная дочь. Мы дружили семьями, мой сын с Настей спорили, кто из них за руль сядет. Фёдор был любящим отцом, но он тихий человек. К сожалению, из-за болезни он не нашёл в жизни того поворота, который хотел. Но Фёдор всегда мог поделиться, даже после окончания карьеры отдать последнее: «надо тебе что-то – возьми». Он всегда покупал что-то, дарил ребятам. Всегда спрашивали его: «Федёр, ну зачем ты деньги тратишь?» А он: «нет, это меня подарок». И не взять было неудобно. Черенков всегда помогал ребятам, я уж не говорю о том, сколько он болельщикам амуниции раздал. И всегда детям отдавал книги о себе, подписывал. Присутствовал на каждом детском турнире. Фёдор откликался на всё.

– Трудно представить, что похожий человек может появиться в нашем футболе или уже есть сейчас?
– Сейчас таких трудно найти. Наверное, они есть. Но тогда было по-другому. В наши дни всё доступно. Сейчас меряются машинами и дачами, а тогда – игрой.

***

В следующем году на могиле Черенкова всё-таки вместо деревянного креста должен появиться настоящий памятник. Он будет установлен не позже июля следующего года.

Фёдора помнят. И забывать никто не собирается.