Один из главных теоретиков искусства прошлого века, немецкий драматург Бертольт Брехт как-то выявил основную проблему классического драматического театра. По его мнению, так как зритель регулярно находится внутри иллюзии и не может смотреть на неё со стороны, ему сложно распознать, на что именно он тратит эмоциональные силы. Эти силы расходуются на нечто нереалистичное (игру), и постепенно человек изнашивает свой эмоциональный ресурс. И это отражается на нём в реальной жизни. Говоря условно, переживая за героя на сцене, человек со временем всё с меньшей вероятностью будет проявлять сопереживание к похожим ситуациям в реальности.
Если бы Брехт понаблюдал за тем, как ведёт себя главный тренер «Спартака» Деян Станкович, он совершенно точно лишь укрепился бы в своём мнении. Станкович тратит каждую игру слишком много эмоциональных сил, и это отражается на качестве его повседневной работы. Ресурс эмоций и эмпатии для более квалифицированной работы по Брехту должен существовать у тренера в ходе тренировочной недели (это является для него реальностью), а у сербского тренера этот ресурс раз за разом забирает игра. Больше того, Станкович подобным образом влияет и на команду, заставляя её быть в игре настолько излишне наэлектризованной, что недели на эмоциональное восстановление ей хватает всё с большим трудом.
Тезис Брехта применительно к работе футбольного тренера интересен с двух точек зрения. Во-первых, Брехт чётко определил бы тренера как важного, однако всё же зрителя, а не актёра. И это то самое «убить в себе игрока», но с точки зрения теории искусства. В случае со Станковичем это также объясняет, что зрителю действительно непонятно, на что он тратит ресурс своих эмоций — иначе простой аут или штрафной не вызывали бы у Деяна неконтролируемые взрывы. Тренер «Спартака» действует во время матча как актёр — многочисленные скриншоты, гифки и видео его эмоций расползаются по футбольному интернету, но выглядит это ровно так же, как если бы пришедший в театр на представление бывший актёр вскочил со своего места в зрительном зале и начал декламировать и демонстрировать эмоции вместе с труппой на сцене. Он бы просто мешал актёрам играть.
Деян Станкович на бровке
Брехт видит необходимым для классического театра выходом создание точки очуждения (без «т»), которая означает, что зритель занял достаточную дистанцию для распознавания реальности/нереальности происходящего. Точки, с которой возникает не только сочувствие происходящему, но и критика. Чуть упрощая: чем меньше ты пытаешься активно в чём-то участвовать и больше созерцаешь, тем лучше у тебя получится твоя непосредственная работа, тем больше эмоционального ресурса ты оставишь не на иллюзию, а на проявления реальной жизни. Больше того, возникновение с этой дистанции невозможной в суррогатном сопереживании критики позволит лучше корректировать тебе собственные действия или ожидания от действий других.
Формально прямо сейчас я описал основной метод работы Карло Анчелотти. Когда работаешь с очень большим клубом, у тебя только один путь не сгореть одномоментно — найти точку очуждения, дистанцию для созерцания за работой футболистов в игре и собственной работой. Ещё один подходящий пример — раз за разом приходивший в «Баварию» и моментально приводивший команду и клуб в чувство Юпп Хайнкес. Быть в большом клубе гуру оказывается важнее, чем быть максимально эмоционально вовлечённым по телевизионной картинке. В этом контексте всегда находящемуся в центре внимания «Спартаку» больше подошёл бы тренер вроде Мануэля Пеллегрини — опытный в созерцательной жизни мужчина, который не навязывает никому свой футбол, но постепенно каждая его команда сама становится частью его джентльменского видения.
Анчелотти, Хайнкес и Пеллегрини
Вторая важная точка зрения на тезис Брехта применительно к работе футбольного тренера – в том, что же появляется вместо настоящего эмоционального ресурса, который разбазаривается этим важным зрителем во время игры. Чем заполняет возникающую в паузе между эпизодами выгорания пустоту такой зритель? Брехт приходит к удивительному выводу, что заполняет он её порядком. В «Разговорах беженцев» драматург диалогом между героями раскрывает, что имеет в виду:
«В наше время порядок обычно бывает там, где ничего [другого] нет. Порядок заводят не от хорошей жизни».
Причудливым образом корреляция оказывается существенной: чем более эмоционален тренер во время игры, тем более упорядоченный, линейный футбол демонстрирует его команда.
Это может быть её плюсом, когда всё получается, но, как только команда сталкивается со сложностями, единственное, что видит выходом излишне эмоциональный тренер, — опираться всё жёстче на хоть как-то успокаивающие линейные вещи: от А к Б, от Б к В. Действия игроков загоняются в уже придуманные тренером рамки и алгоритмы — только так тренеру в момент максимального напряжения кажется, что он контролирует происходящее. (Созерцающий гуру уже принял за основу, что контроль иллюзорен).
Ровно поэтому наблюдать за «Спартаком» в кризисный момент матча или сезона настолько сложно. Ты точно знаешь, что тренер будет без конца гнать команду делать одно и то же, команда будет упираться в стену, но не перестанет ломиться одним и тем же методом. Без паузы, без попытки сыграть хитро, от футболиста. Лучшие игроки в этом сценарии будут линейными (как Дмитриев), а как только локальный успех будет достигнут — моментально последует крах, так как успех внезапно станет сломом линейности, против которой в театральной постановке выступал Брехт. Именно так появляется тот факт, что с завидной регулярностью команда Станковича пропускает сразу после того, как забила сама.
Важно отметить, что я не имею ничего против эмоций главного тренера — больше того, для меня очевидно, что без эмоциональной составляющей качественная работа футбольной команды невозможна. Однако речь именно о работе — той, которую команда проделывает до игры, чтобы к моменту игры подойти готовой к любому сценарию, к любой критике собственного плана. В момент игры, не в работе, излишняя эмоциональность мешает как непосредственно аналитической работе тренера, так и действиям его команды.
В этом календарном году сразу несколько удалений «Спартака» случились на половине поля, где располагается скамейка Станковича, или вовсе в непосредственной близости от неё. Так было с карточками Хлусевича в Тольятти, так было с удалением Заболотного с «Балтикой», а ещё парой месяцев раньше ровно в той же точке на поле и на том же стадионе удалился в важнейшем для команды кубковом матче с «Ростовом» Угальде (следом за ним с поля отправился и сам сербский тренер). В этом нет совпадения, вокруг скамейки Станковича действительно самое высокое электричество во всей лиге. Но идёт ли это кому-то на пользу?
Неспособность к критике, так как отсутствует точка очуждения, дополняет не самую приятную для Станковича картину. Он срывается на журналистов и их вопросы, он может менять схемы, но не меняет подход работы под током и при подчинении игры выбранной им линейности. Постепенно всё это заслонило тот факт, что по сухим цифрам Деян пока — один из самых успешных тренеров «Спартака» за 40 лет. По среднему набору очков его опережают лишь Олег Романцев и Георгий Ярцев, а также — совсем на чуточку (1,89 очка в среднем за матч против 1,87) — Станислав Черчесов. Ещё пару недель назад Станкович обгонял и Черчесова.
Но это уже не меняет общее ощущение усталости всех от излишней экспрессии тренера, которая в ключевые моменты бьёт по команде и клубу. Эмоциональный ресурс, потраченный в моменты иллюзии, близок к нулю.
