0e00ac22f262c667261818e4b6ef2eaf.jpg

18 марта 1993 года «Спартак» обыграл на своём поле «Фейеноорд» (3:1) и второй раз за три года вышел в полуфинал европейского турнира — Кубка обладателей кубков. Два гола великану Де Гую (197 см) забил Валерий Карпин, ещё один добавил Дмитрий Радченко, а миниатюрный скромняга Фёдор Черенков неожиданно для всех удалился с поля в концовке — за компанию с темнокожим здоровяком ван Боммелем.

На этом матче было сделано самое известное «футбольное» фото первого президента России. Считалось, что более других видов спорта Борис Ельцин уважал теннис — и сам играл, и зрителем смотрел. Что и кто привели его холодным весенним вечером на «Торпедо» и в каких вообще отношениях Ельцин был с футболом? Всё выяснили — рассказываем.

«Тарпищев мечтать сделать из «Спартака» суперклуб масштаба «Реала» и «Милана». А Ельцин тренировал сборную правительства»

В отчёте «Спорт-экспресса» об игре я зацепился за абзац: «У многих были сомнения в исходе игры. А вот президент России Борис Ельцин, которого спартаковцы пригласили на игру, за пять минут до её начала сказал мне: «Убеждён — «Спартак» победит». Первый звонок — автору этих строк, известному журналисту и многолетнему пресс-атташе столичного клуба Леониду Трахтенбергу. Разговор с ним вскрыл крайне любопытные детали не только этого визита, но и пути, по которому мог пойти «Спартак». И не пошёл.

— Как вы оказались рядом с президентом?
— Нужна предыстория. В то время я дружил с Шамилем Тарпищевым (в 1992-1994 годах советник президента РФ по физической культуре и спорту. — Прим. «Чемпионата»). Периодически наведывался в Кремль — по дружбе отредактировать какие-то материалы или просто пообщаться, когда у обоих выдавалось свободное время. Тарпищев болел за «Спартак» и в 1990-х загорелся идеей сделать из любимой команды суперклуб. Масштаба «Реала», «Милана» или «Манчестер Юнайтед», не меньше. Финансовые возможности для реализации такого проекта он бы точно изыскал. Тарпищев всегда был максималистом — поэтому сборная России выигрывала Кубок Дэвиса, а его люди — Уимблдон и прочие престижные теннисные турниры. В футболе его мечтой была Лига (тогда ещё Кубок) чемпионов. Он высоко ценил тренерский талант Романцева и полагал, что, усилившись ещё несколькими мастерами экстра-класса, «Спартак» будет претендовать на победу в Европе. Я познакомил Шамиля Анвяровича с Олегом Ивановичем, мы втроём обсуждали замысел Тарпищева. Кстати, именно тогда Романцев и сделал мне предложение стать пресс-атташе клуба. У меня уже был опыт подобной работы — я был первым пресс-атташе в хоккее, у Тихонова в сборной СССР. Но на «Фейеноорде» я ещё присутствовал как журналист.

Леонид Трахтенберг и Олег Романцев

— А Ельцин интересовался футболом?
— Не просто интересовался — возглавлял сборную правительства России. У него, конечно, тренерский опыт был поскромнее, чем у Романцева и Тарпищева, но в раздевалке он давал достаточно дельные рекомендации парламентариям. Поверьте, это не были советы постороннего человека или дилетанта в футболе. А Тарпищев был очень близок с Борисом Николаевичем. Секрет этой дружбы раскрывался просто: Шамиль никогда не говорил с ним о политике. Он не был ни конкурентом Ельцину, ни советчиком в политических делах. Был своего рода отдушиной. С ним Ельцин мог быть самим собой и позволял ему больше, чем другим, никогда не обижался на его шутки. Полагаю, что Тарпищев посвятил его в свои планы относительно создания топ-клуба. Он и пригласил Ельцина на матч с «Фейеноордом», чтобы тот сам убедился, как играет романцевский «Спартак», и тоже заразился этой идеей.

— Вас спокойно подпустили к главе государства?
— Он был с Тарпищевым, а я всегда мог к Шамилю подойти. Меня знали начальник охраны президента Коржаков и комендант Кремля Барсуков и понимали, что никакой опасности для главы государства я не представляю. Да и сам Ельцин меня уже идентифицировал — по тем же парламентским матчам. Для него футбол был отдыхом после рабочего дня, и я не собирался его напрягать. Но один вопрос всё же позволил себе задать, самый простой. И он ответил: «Я уверен, что «Спартак» победит».

— В раздевалку после матча вы не заходили?
— Был. Романцев звал: «Иди, сфотографируемся на память». Но я не стал, потому что ещё не работал в команде. В «Спартак» я оформился с 1 января 1994 года. У меня есть другие снимки с Ельциным и Тарпищевым. А ещё были две пары именных часов от президента — я кому-то из легионеров их подарил.

Дмитрий Радченко вспоминал, что первым Ельцин пожал руку водителю спартаковского автобуса Коле, и предположил, что тот принял его за Романцева. Допускаете такой казус?
— Ну что вы, он ни в коем случае не мог спутать Романцева с кем-либо ещё. Ельцин хорошо знал Олега Ивановича в лицо. Просто Борис Николаевич был человеком достаточно демократичным, а первым на его пути оказался водитель Коля Дорошин. Он и пожал ему руку. Что, он должен был всех растолкать? Со всеми, кто находился в раздевалке, Ельцин по очереди поздоровался. Теплее всех — разумеется, с Романцевым. Он ведь тоже побывал в шкуре тренера, пусть и на другом уровне, и понимал, насколько непросто даются победы.

Борис Ельцин с Олегом Романцевым

— «Спартак» ведь и «Антверпен» должен был проходить?
— Мы должны были брать Кубок! В Антверпене у нас ещё в первом тайме выбыли по травмам Попов и Радченко, но дело было не в этом. Там было абсолютно безобразное, бессовестное судейство португальского арбитра Короаду. Я не помню, сколько лет тогда было пенсионеру Чернятински, но он двигался так, как будто ему 45. По нему видно было: футболист-провокатор. Он сам наткнулся на Андрея Иванова и упал в штрафной. Короаду никакого нарушения в штрафной не видел — в это время стоял в центре поля. По подсказке лайнсмена он побежал туда и поставил пенальти и ошибочно удалил Онопко. У меня есть своя версия случившегося, и она подтверждена несколькими источниками. Работа с судьёй была проведена абсолютно точно.

— Кем и с какой целью?
— «Спартак» был абсолютно сильнейшей командой Кубка кубков и должен был в финале встретиться с «Пармой». Итальянцы были уверены, что с «Антверпеном» они разделаются как нечего делать, а вот со «Спартаком» у них будут проблемы. У бельгийцев не было таких возможностей поработать с арбитром. Это был сценарий «Пармы»: они сделали всё возможное, чтобы «Спартак» не доехал до финального матча. В итоге так и случилось: «Антверпен» итальянцы обыграли вполноги.

— Впоследствии Ельцин появлялся на футболе?
— Возможно, но я просто мог не придать этому значения. На «Фейеноорде» точно был самый памятный заход в раздевалку. Когда я уже работал пресс-атташе сборной с Романцевым, команда без поражений прошла отбор Евро-1996. После победы над финнами в «Лужниках» сборную поздравляли Коржаков, Бородин и Шамиль. Нас с Романцевым тогда со стадиона забрали на банкет. За выход в финал обещали всем по «Рено», включая пресс-атташе. Но в итоге ограничились «Жигулями» — и только футболистам. К счастью, у меня к тому времени уже была «Митсубиши». Классная была сборная. Жаль, что в Англии не удалось выстрелить, но это уже другая история.

— Почему Тарпищеву не удалось реализовать свой проект со «Спартаком»?
— К сожалению, в клубе были люди, которые были против захода Тарпищева в «Спартак». Они очень этого не хотели и всячески отговаривали Романцева от такого союза. Боялись потерять власть. Препоны ставились такие, что преодолеть их было невозможно. Хотя убеждён, что с тандемом Тарпищев — Романцев и при поддержке президента мы бы выиграли Лигу чемпионов. 100 процентов.

Борис Ельцин в раздевалке «Спартака»

«Заходит Ельцин, а я босиком, даже в душ не сходил, не переоделся…»

На самом деле фотографий из победной спартаковской раздевалки после «Фейеноорда» сохранилось несколько. Более спонтанным и непосредственным получился другой кадр, на который из футболистов попали только трое — Дмитрий Радченко, капитан команды Виктор Онопко и выглядывающий с «галёрки» Гинтарас Стауче.

— По прошествии 30 лет многие подробности стёрлись из памяти, — говорит Онопко. — Помню, что играли на «Торпедо», с большим преимуществом. Перед матчем объявили, что на стадионе присутствует Ельцин. Он любил футбол, на сборную приезжал в «Лужники». После «Фейеноорда» в раздевалку зашла делегация: Ельцин, Тарпищев, ещё какие-то люди в цивильном. А я босиком, даже в душ не сходил, не переоделся. Ещё и в такой позе получился на фото, как балерун (смеётся). Такое внимание было неожиданно и приятно. Тарпищев много внимания футболу уделял: премиальные для сборной находил, часы дарил, машины — «Лады». У нас со времён Союза практически все политические деятели интересовались футболом, кто в большей, кто в меньшей степени. Встречались настоящие фанаты. Лужкова вспомните, мэра Москвы. Раз или два в неделю в футбол в обязательном порядке в «Лужниках» бегал. Я против него по ветеранам играл в спартаковском манеже.

Борис Ельцин вручает орден Виктору Онопко

А с Ельциным у меня была ещё одна встреча. В 1995 году он мне вручал награду в Кремле (Орден почёта. — Прим. «Чемпионата»). Когда недавно «Ростов» играл в Екатеринбурге, наши тренеры, испанцы, пошли в музей Ельцина, сфотографировались на фоне монумента, картины. Я потом показал им своё фото из Кремля — сильно удивились.